— Саня, мы же команда, ты помнишь? — сказал я. — Давай я тебе притчу одну расскажу, ага? Идет как-то дон Хуан по пустыне… Хотя нет, плохая притча, не подходит.

— В смысле? — Астарот глянул на меня искоса.

— Забей, я просто придумать ее не смог, — засмеялся я. — Короче, Саня, если хочешь, могу заходить к тебе в гости и дрессировать твою маму, чтобы она тебе мозг не парила. Я же чемпион мира по укрощению домомучительниц, ты не знал?

— Блин, Вовка… — Астарот фыркнул, и у него на губах наконец-то появилась улыбка. Кривая, косая, но уже вполне настоящая.

— Так что бросай кукситься и парить себе мозг, и давай возвращаться к нашим баранам, — я помолчал, повторяя про себя последнюю фразу. — Как-то это грубо прозвучало, да? На самом деле я не Борьку с Дюшей имел в виду, а те вопросики, которые я предлагаю обсудить. Ты как, готов? Может все-таки хочешь мне по морде врезать?

— Да ты чего… Нет, конечно! — нервно дернулся Астарот.

— Окей, — кивнул я. — Ты сам отказался. Готов работать конструктивно и без ваты?

— Без чего? — Астарот захлопал ресницами.

— Забей, — хохотнул я. — Пора захватывать мир, Астарот! Пожмем друг другу когтистые длани и покорим его силой нашего творческого могущества!

«В принципе, шансы есть», — думал я, слушая, как мои коллеги-говнари обсуждают какие-то технические музыкальные вопросы. Иногда поддакивал, некоторые термины записывал. Саня-Астарот вроде расслабился и говорить начал уже по делу, а не просто истерично выкрикивать что угодно, лишь бы против. Кризис самооценки у пацана, случается. Чем-то внятным я тут помочь не могу, конечно, это психолог нужен. Ну или реальные победы с достижениями. А вот с этим, надеюсь, я смогу помочь…

— Слушайте, а сколько у нас, получается, песен? — с отвлеченно рассеянным видом сказал я. Как будто просто задумавшись, а не потому что не знаю ответа.

— Семь, — отозвался Бельфегор. — Если еще мои посчитать, то девять.

— Для альбома маловато… — вздохнул я. — А для сольника тем более…

— Все равно нам в ближайшее время сольник не светит, — развел руками Бегемот и с досадой посмотрел на опустевшую тарелку. — А бутеров больше нет?

— Неверная постанова, Бегемотик, — подмигнул я. — В смысле Абаддончик, все время забываю…

— Велиал, ну ты вообще уже оборзел! — возмутился Бегемот.

— Ну извини, — я развел руками. — Но вообще-то Бегемот в демонической иерархии старше Абаддона, так что ты зря обижаешься.

— Опять ты гонишь! — Бегемот угрожающе двинулся ко мне.

— Да зуб на сало! — заверил я. — Бегемот — это воплощение одного из смертных грехов, адский виночерпий и палач. Грешники стонут и завывают при одном упоминании его имени! А твой Абаддон — это всего лишь предводитель саранчи. Хотя… Если с этой стороны посмотреть…

Я скосил глаза на пустую тарелку, с которой Бегемот кажется даже крошки собрал.

Бельфегор и Астарот заржали. Бегемот надвинулся на меня и попытался даже толкнуть. Но я увернулся, ткнул его легонько в пузо локтем и тоже заржал.

— Да ладно, Дюша, не обижайся! — сказал я. — Где твоя самоирония? Я же любя. Я еще конфет с собой прихватил шоколадных прихватил, хочешь?

— Очень надо обижаться… — пробурчал Бегемот, потирая ушибленное место. — А какие конфеты?

— Не знаю, сейчас посмотрю, — я сунул руку в карман и вытащил горсть конфет. — Белочка… Радий… Буревестник… На, в общем, разбирайся сам, какие больше любишь.

Бегемот сосредоточенно зашелестел фантиками.

— Слушайте, народ, а как насчет поиграть не только свои песни? — озвучил я, наконец, предложение, про которое думал с самого начала.

— Я не понял, ты что, предлагаешь нам играть… попсу? — грозно сведя брови, проговорил Астарот.

— Хм, что именно из моего предложения навело тебя на эту странную мысль? — фыркнул я и положил на стол старенький кассетник «Протон». Нашел сегодня в своей комнате. И перед тем, как прийти на этот наш сбор я заправил в него новехонькую кассету.

Зазвучали первые аккорды, и Курт Кобейн из динамика запел своим неповторимым хрипловатым голосом.

— Load up on guns, bring your friends

It’s fun to lose and to pretend

She’s over bored and self-assured

Oh, no, I know a dirty word…

(Nirvana — Smells Like Teen Spirit, 1991)

Мои говнари-коллеги дослушали песню молча. Ясен пень, не в первый раз, но не вырубать же в самом деле «Нирвану» на середине.

— Сможем снять песню и изобразить со сцены пристойно? — спросил я.

Глава 19

Я оставил своих ребят в половине восьмого вечера. Меня ждала еще тренировка в тренажерке, уборка в ней же и недолгое общение с Французом и его братвой, которые как раз собирались на свой вечерний «променад». Уже с какими-то другими телками, которых подцепил на Декабристов златозубый Боба. Но экстерьер телок не сильно поменялся — короткие юбки, чулки в сетку и возвышающиеся над юными размалеванными личиками арки челок, залитых серебряным или фиолетовым лаком. Почему-то других цветов в прическах юных модниц не было.

Я в одиночестве закончил свою тренировку, собрал пустые бутылки, банки, пустые пачки от сигарет, бумажки… Подмел пол, привел в порядок сортир и раздевалку. Проветрил. Думал еще пол помыть, но махнул рукой. Устал. Надо дать себе недельки две, чтобы привыкнуть к нагрузкам. Пока мое тельце было еще дохленьким, и сразу после тренировки мне больше всего хотелось лечь и лежать, а вовсе не ползать с тряпкой по подвальной тренажерке. Благо, Француз ничего такого и не требовал. Похоже, его гораздо больше забавлял сам факт наличия в его клубе домашнего говнаря, чем то, что этот самый говнарь должен тут наводить порядок до блеска.

Дойдут руки еще. Надо просто дать себе привыкнуть к нагрузкам, вот тогда и окна отмою, и рамы покрашу, а то позорище какое-то. И доску можно будет соорудить для списка упражнений и каких-нибудь дневных челленджей.

В целом, случившейся сессией стратегического планирования я остался доволен. Ботан Кирюха воспринял приглашение на постоянку играть с предсказуемым восторгом. Идею пополнить свой репертуар за счет каверов, ребята вроде тоже восприняли неплохо. Пришлось, конечно, чуть-чуть поспорить, чтобы убедить Астарота в том, что такие вещи — вовсе не зашквар, а наоборот. С нашими семью песнями мы пока только начинаем путь, нам надо учиться и расти над собой. Творчески, разумеется. А у кого еще учиться, как не у лучших из лучших?

Про себя же я подумал, что продать концерт рок-баллад будет куда проще, чем сборник хреновых сатанинских песенок.

Озвучивать эту мысль вслух я не стал, разумеется.

Пятничный вечер ознаменовался семейным просмотром ТВ «Кинева», которое в этот раз порадовало народным рейтингом зарубежных хитов. Вел хит-парад сутулый юноша с дефектом речи и легкой гнусавостью. Он пытался развязно махать руками и искрометно шутить, явно кося под кого-то из МТВ. Фон для его передачи соорудили явно при помощи ватмана, плакатных перьев и цветной гуаши. И смотреть на эту изумительную самодеятельность было даже забавно.

«Пресса… — снова подумал я. — Надо наладить контакт с местной прессой».

По случаю пятницы, фильмов было целых два. Первые «Доспехи бога» с Джеки Чаном я с удовольствием посмотрел, а вот с середины «Зубастиков» ушел спать, глаза уже слипались, кроме того, к ужастикам я был совершенно равнодушен. Тем более, что завтра мои друзья-говнари твердо условились отправиться в «мордор». В цитадели толкиенистов затевался какой-то тусич, и пропустить это мероприятие было ну никак нельзя. Перед сном я успел подумать о том, что всякие социальные мероприятия надо бы тоже внести в свое расписание. Понятно, что я бы предпочел выстроить четкий режим дня, но, как говориться, ноблесс оближ, положение обязывает. И в моем случае оно обязывало проводить как можно больше свободного времени в обществе других таких же говнарей, как и я. Вести философские беседы и спорить о метафизике, культуре и, прости-господи, политике. Хотя последняя пока что не особенно вторгалась в мое личное пространство. Чему я был даже несколько удивлен. Почему-то мне казалось, что в девяностые вообще у всех была активная политическая позиция, митинги, забастовки, вот это вот все. Но окружающие меня люди как-то не спешили показывать свой интерес к этой теме. Маму интересовали дела коммерческие, сестру — частная жизнь поп-звезд